Название: Без названия
Автор: Reina_Brave
Пейринг или персонажи: Гаджил/Джувия
Рейтинг: PG
Жанр: постканон, повседневность, hurt/comfort
Размер: мини (2081)
Предупреждения: ООС
Адресат: ~Solitaire~
Заявка: читать дальшеа) Авторский фик или фанарт;
б) Симон/Эрза, Гаджил/Джувия, Лаксас/Эвергрин, Стинг/Минерва, Хибики/Карен, Локи/Ариес.;
в) Рейтинг от G до R, в крайнем случае (если у автора/артера так получится) - NC-17. Любого жанра, кроме стеба, сильного флаффа и POV.
Подарок!Волшебно...
Прильнув лицом к холодной решётке, Джувия восхищённо наблюдает, как там, за оком, в белом вихре танцуют мириады снежинок. Маленьких и пушистых, почти живых! Она протягивает руку меж грубо кованных и толстых металлических прутьев, она хочет хоть кончиком пальца коснуться самого настоящего чуда – первого снега! И смеётся, звонки и совсем по-детски, когда белая звёздочка на её ладони оборачивается капелькой воды.
- Смотри, смотри, Гаджил! – и легко соскочив с подоконника, она вприпрыжку пересекает комнату и гордо демонстрирует угрюмому мужчине в кресле стекающую по тонкой руке струйку талого снега. – Ну, посмотри же! Видишь? Вода – это тоже лёд, да? Да, Гаджил?
Рэдфокс молчит и смотрит, только не на воду. Приглушённо рычит сквозь зубы:
- У тебя… кровь идёт. Ты поранилась… о решётку…
Девушка вздрагивает и только сейчас замечает красную жидкость, что каплями медленно льётся на пол, на её белую рубашку. На сильные и шершавые пальцы мужчины, что так уверенно и ловко перевязывает белыми бинтами свежие царапины.
Гаджил не жалуется: не в первой. Он привык. В ссадинам и синякам, ранам и ушибам, что несносная Локсар умудрялась получать даже в комнате с мягкими стенами.
Однажды, придя в очередной раз, он нашёл её на каменном полу в луже собственной крови. А рядом валясь сточенная о стену ложка. Потом, спрятав обиженно курносый носик в широком воротнике старого застиранного свитера и словно не замечая сковавшей плечи смирительной рубашки, она будет рассказывать ему, что всего лишь хотела узнать, что за странные синие линии пересекают её тело. С упоением ребёнка-волшебника, впервые сколдовавшего что-то, Джувия будет рассказывать, что сначала пыталась ногтями добраться до «этих интересных полосок цвета волос Джувии». Как потом взялась за ложку, предварительно хорошенько заострив край её ручки. Как удивлённо обнаружила, что линии эти – мягкие трубочки, и течёт по ним совсем не синяя, а тёмно-красная, вязка и противная на вкус, жидкость.
После этого «откровения» седых волос на голове Убийцы Драконов стало на парочку прядей больше.
А Джувия, недовольно осмотрев перебинтованную руку, снова бежит к окну, и снова взбирается на подоконник, уже с ногами, и восторженно смеётся:
- Снег! Гаджил, как много снега!
И резко оборачивается, и Гаджил вздрагивает, ловля взгляд тёмный и глубоких глаз цвета моря. Полный мольбы и немой просьбы взгляд, взгляд осознанный и ясный. Почти как раньше.
- Гаджил… забери Джувию… пожалуйста! Туда, где снег! Забери… Джувия не хочет быть здесь…
Рэдфокс молчит. Долго. Опустив голову, он тупо всматривается в трещины на каменных плитах пола. Он не думает, что решить. Он думает, как это сделать.
- Хорошо, Джувия, - улыбка выходит кривой и скорее устрашающей, чем мягкой и нежной. – Я заберу тебя.
Её ручонки крепко стискивают его шею, а длинные ресницы противно щекочут. И проходит не одна томительная секунда, прежде чем Гаджил решается робко и несмело обнять в ответ худенькие и острые плечи это пациентки единственной в Фиоре больных для душевнобольных бывших магов.
Джувия Локсар любила рассказывать, что её бабка была самой настоящей ведьмой! Не волшебницей, нет, а именно ведьмой! Что жила она в глухой лесной чаще, в домике на сваях, и что ведала и в травах, и в камнях, и даже в звёздах и планетах! Что гадала она на суженых и варила приворотные зелья, и умела обратиться даже неведомой зверюшкой! И что, непременно, каждые летние каникулы забирала «крошку Джувию» из школы-интерната к себе в «избушку на курьих ножках».
Слушая об этих счастливых детских воспоминаниях, Гаджил Рэдфокс только снисходительно хмыкал. Родители напарницы ушли рано, и воспитавшая её бабка была для Джувии всем, поэтому ученик дракона не спешил высказывать свои мысли о том, что, скорее всего, «ведьма» была всего лишь слабенькой волшебницей без гильдии и ранга или вовсе – шарлатанкой. К тому же, к одному таланту старой отшельницы он всё же проникся уважением. Таланту, который в полной мере переняла её внучка.
…Иногда он приходил к подруге, молчаливый и мрачный, и она, Джувия, без слов усаживала его в кресло и накрывала пледом. Бывало это либо после сложнейших миссий, из которых Убийца Драконов чудом выходил живым, либо после визитов в «Хвост Ворона». Локсар не знала об этом, и никогда не спрашивала. Она просто шла на кухню и оттуда, преувеличенно бодрым голосом, щебетала о всяких мелочах, о той же своей родственнице или своём ненаглядном Грее. А потом она возвращалась, садилась рядом с кресло на корточки и протягивала полную ароматной и душистой жидкости чашку из синего фарфора.
- Вот, выпей это, Гаджил, - в такие минуты голос её был мягким и ласковым, полным почти материнской нежности. – Это чай семи трав, Джувия приготовила его для тебя. Выпей, и всё пройдёт…
И он хмыкал в ответ недоверчиво, но пил, всегда быстро и шумно.
А она улыбалась, видя, как постепенно исчезает с его лица чёрная тень печали и тоски.
Такова она, особая магия Джувии.
Дом Гаджила казался ей огромным, полным тайн и сокровищ логовом дракона, которое она просто обязана исследовать. Изучив все уголки и щели, заглянув за занавески и порывшись в шкафу своей комнаты, она, закрутив вокруг шеи огромный чёрный шарф, найденный под кроватью, отправилась на поиски чудес.
На кухне в раковине она нашла старые чашки с отбитыми краями и следами недопитого кофе, а ещё пакетик с гайками и шурупами, металлический лист и целую гвоздику ложек со следами зубов в баночке из-под томатной пасты. Там же, под столом, нашёлся целый деревянный ящик, переполненный сочных и ароматных яблок.
Джувия Локсар подцепила одно, красное с жёлтыми пятнышками, и покатала на ладошке. Она точно знала, что это «яблоко» съедобное и очень вкусное, и удивилась этому своему знанию. Неумеренно приложив гладкий бок фрукта к губам, она сначала лизнула его, а потому жадно надкусила.
Пальцы и подбородок стали липкими от сладкого сока, и она удивлённо смотрела но плод в своих ладонях. Вкус казался ей знакомым и приятным, как и сильный запах, по больше одного кусочка она так и не смогла откусить.
Город таял, исчезал по тьме. Даже звёзды – огни далёких миров – и те терялись в кронах акаций, что белым кружевом укрыли Магнолию. Вода озера казалась жидкой тьмой, расплескавшейся меж двух берегов, а в горячем воздухе было так много цветочной сладости, что невозможно было ни вздохнуть, ни выдохнуть.
А она, Джувия, и не пыталась. Закрыв глаза, она плыла по воде, и волосы её – шёлковые нити – липли к шее и обвивали её, подобно паутине. Рука бессильно сжимала пустую бутыль из цветного стекла, а в уголках губ запеклась губ. Озеро урывало и защищало, вода – её сила и душа – смывала и уносила боль, что иглами впилась в каждый сантиметр тела. Джувия не дышала и не жила боле, она лишь плыла, качаясь на волнах озера, она лишь существовала.
Потому что сегодня, под звёздами и цветущими акациями холодный и неприступный маг с Севера женился.
Не на ней.
А у яда так неожиданно оказался кисловатый вкус морозных яблок…
В глубине себя Гаджил всегда был уверен, что эта глупая и нелепая, совершенно бессмысленная влюблённость подруги в Фуллбастера пройдёт быстрее, чем простуда по весне. Ведь, несмотря на силу и уважение гильдийцев, маг льда всё же и рядом не стоял с Локсар. Она – элементаль воды, её душа и сущность. Гордость ныне распущенного «Фантом Лорд», сильнейшая женщина их бывшей гильдии! И… чтобы быть с рядовым магом, да ещё смеющим вытирать об неё ноги?! Нет, Рэдфокс не верил в это, просто не мог верить!
Но время шло, и привязанность стала одержимостью, манией, неисцелимой жаждой. Напрасно он брал её с собой на задания, напрасно ругал и отчитывал, напрасно. Джувия не слушала его, она хотела быть счастливой, и только вместе с Греем! Тогда он просто махнул рукой: не маленькая ведь, дурочка эта, вот и пусть сама разгребает. Тогда он и не мог по-иному, тогда ему надо было долги отдавать – старику и малявке с пугливым сердечком и вечно перепачканными чернилами.
А потом грянула та проклятая свадьба, и стало поздно что-либо доказывать волшебнице с глазами моря.
Потом он тысячу раз проклинал себя за то, что так беспечно оставил её одну. Потом он до полусмерти избил аптекаря, продавшего молодой девушке совсем не микстуру от кашля в цветной бутылочке. Потом он ночами караулил палаты госпиталя и зло огрызался со всяким, кто предлагал подменить его. Потом он узнал, что маги, пережившие самоубийство, магами больше не являются. Потом… слишком поздно стало «потом».
А Локсар выжила. Даже сильнейший яд не выжег из неё жизнь. Вот только рассудок девочки-дождя оказался слабее тела, и оставил эту легкомысленную голову с морем в волосах.
Её заперли в закрытой лечебнице и начали пичкать своими снадобьями эти жалкие людишки в белых халатах. К ней никого не пускали, и когда он однажды штурмом прорвался к подруге…
Исхудавшая, с впалыми глазами, потускневшими и мёртвыми, Джувия прижималась сгорбившейся спиной к стене и, закрыв ладонями уши, кого-то непрерывно звала. У Гаджила мурашки по спине пробежали, когда он наконец-то смог разобрать в её бессвязном шёпоте своё собственное имя.
Она не сразу признала его, а узнав, наконец, осознав, что вот он, живой, не бред, не очередная галлюцинация, долго плакала, уткнувшись носом в его пропахшую маслом и дымом жилетку. А он лишь бессильно неловко гладил подругу, что не раз прикрывала его в бою, и думал почти с диким, первобытным отчаянием, что больше никогда эти тонки пальчики не приготовят ему чай семи трав.
И никогда дольше не исцелит его раны та особая магия, что была лишь у Джувии. Прежней Джувии…
Рэдфокс стал навещать её каждый день, и никто, даже самый резвый докторишка, не смел стать на пути разъярённого дракона. Он выбросил все таблетки и лекарства, он приносил отвары Полюшки и втайне добавлял в них мёд, чтобы ставшая капризней ребёнка бывшая волшебница выпивала всё, до последней капли.
А потом он попросту забрал ей. Без труда выбил решётку и унёс домой на спине.
Потому что не хотел, чтобы она бежала вслед за ним босиком по первому снегу.
Чёрный шарф стал талисманом, и Джувия отказывалась расставаться с ним даже во сне и в ванной. Шерсть, грубая и колючая, неожиданно пахла апельсинами, и, казалось, грела не только тело – её всю сущностью. Локсар привыкла к дому друга и пообжилась, забыв со временем про поиски секретов и тайн, а может – попросту найдя их все для себя и успокоившись. Теперь она целыми днями либо рассматривала узоры мороза на стекле, водя неуверенно пальчиком по причудливым рисункам, либо, скрестив ноли на диване, что-то вязала-плела без спиц из мотка старой пряжи.
На душе Гаджила стало теплее и спокойней, но он всё ещё прятал от девушки острые предметы и цветные склянки. Яд и два месяца между жизнью и смертью сделали её ребёнком, любознательным, порой – сознательным, но всё же беспомощным и беззащитным.
Шли дни за днями, и лучше ей не становилось.
Рэдфокс уставал, и уставала больше и больше. И причиной тому была не только потерявшая рассудок бывшая волшебница.
Гильдийцы осуждали его в глаза и за глаза. Не только за то, что он забрал из лечебницы Джувию ни с кем не посоветовавшись. Все любили Леви, и уже его пренебрежение простить не могли тоже. Упрёки и просто осуждающие взгляды изводили, а Гаджил лишь отмалчивался и не задерживался в гильдии дольше, чем нужно для отчёта и взятия нового задания.
Дома ждала Джувия в его же шарфе и с ворохом не расчесанных синих волос. Ждала каждую минуты и искренне радовалась его возвращению. Суровый Убийца Драконов всегда лишь сухо улыбался, положив шершавую ладонь на её голову в знак приветствия. Некогда мёртвые глаза сверкали счастьем, счастьем щенка, весёлого и беззаботного.
Каждый раз, видя её такой, Гаджил едва сдерживал то ли крик, то ли полный отчаяния, нечеловеческий рык дракона.
Не верил всё ещё, что она ушла безвозвратна! Не хотел верить! Она вернётся, та, сильная и прекрасная волшебница, нет, не волшебница уже, но женщина, вернётся! Обязательно вернётся!
- …Ты устал, Гаджил, да? – сочувственное прикосновение горячей ладошки приводит в чувство, он хмыкает, отмахиваясь. Задумчиво бросает лишь, проходя на кухню:
- Сейчас бы твоей магии, той, особой, и я был бы в полном порядке…
- Магия? Что за магия? – любопытной сорокой она скачет вслед.
- Да сам до конца не знаю. Ты чай заваривала какой-то, на травах. Только он волшебный был. Мне всегда потом легче… Одним словом, тот чай был самым настоящим целительным чудом, твоей особой магией!
Она молчит секунду, а потому вдруг обнимает его со спины и шепчет. Тихо, сбивчиво.
- Гаджил… а сделай для Джувии такой чай! Пожалуйста, завари мине волшебства! Особого, целительного…
За окно падали снежинки. Гаджил накрыл своей ладонью её тонкое запястье и выдохнул застывший в лёгких воздух.
- Не могу, не умею. У меня бабки-ведьмы не было… Но я научусь… Ты слышишь, Джувия, научусь и тогда…
Что будет тогда, он не знал. Но это было как раз таки то, во что верить хотелось до последнего!
Однажды он заварит чай семи трав, и Джувия выпьет его жадно и быстро. И улыбнётся, и попросит ещё, а потом заснёт на диване, свернувшись клубком, крепко сжимая в ладонях его шарф.
А утром на мир будут глядеть ясные и не затуманенные безумием глаза самой сильной и самой прекрасной.
Гаджил знал, что так и будет.
Когда-нибудь…
Автор: Reina_Brave
Пейринг или персонажи: Гаджил/Джувия
Рейтинг: PG
Жанр: постканон, повседневность, hurt/comfort
Размер: мини (2081)
Предупреждения: ООС
Адресат: ~Solitaire~
Заявка: читать дальшеа) Авторский фик или фанарт;
б) Симон/Эрза, Гаджил/Джувия, Лаксас/Эвергрин, Стинг/Минерва, Хибики/Карен, Локи/Ариес.;
в) Рейтинг от G до R, в крайнем случае (если у автора/артера так получится) - NC-17. Любого жанра, кроме стеба, сильного флаффа и POV.
Подарок!Волшебно...
Прильнув лицом к холодной решётке, Джувия восхищённо наблюдает, как там, за оком, в белом вихре танцуют мириады снежинок. Маленьких и пушистых, почти живых! Она протягивает руку меж грубо кованных и толстых металлических прутьев, она хочет хоть кончиком пальца коснуться самого настоящего чуда – первого снега! И смеётся, звонки и совсем по-детски, когда белая звёздочка на её ладони оборачивается капелькой воды.
- Смотри, смотри, Гаджил! – и легко соскочив с подоконника, она вприпрыжку пересекает комнату и гордо демонстрирует угрюмому мужчине в кресле стекающую по тонкой руке струйку талого снега. – Ну, посмотри же! Видишь? Вода – это тоже лёд, да? Да, Гаджил?
Рэдфокс молчит и смотрит, только не на воду. Приглушённо рычит сквозь зубы:
- У тебя… кровь идёт. Ты поранилась… о решётку…
Девушка вздрагивает и только сейчас замечает красную жидкость, что каплями медленно льётся на пол, на её белую рубашку. На сильные и шершавые пальцы мужчины, что так уверенно и ловко перевязывает белыми бинтами свежие царапины.
Гаджил не жалуется: не в первой. Он привык. В ссадинам и синякам, ранам и ушибам, что несносная Локсар умудрялась получать даже в комнате с мягкими стенами.
Однажды, придя в очередной раз, он нашёл её на каменном полу в луже собственной крови. А рядом валясь сточенная о стену ложка. Потом, спрятав обиженно курносый носик в широком воротнике старого застиранного свитера и словно не замечая сковавшей плечи смирительной рубашки, она будет рассказывать ему, что всего лишь хотела узнать, что за странные синие линии пересекают её тело. С упоением ребёнка-волшебника, впервые сколдовавшего что-то, Джувия будет рассказывать, что сначала пыталась ногтями добраться до «этих интересных полосок цвета волос Джувии». Как потом взялась за ложку, предварительно хорошенько заострив край её ручки. Как удивлённо обнаружила, что линии эти – мягкие трубочки, и течёт по ним совсем не синяя, а тёмно-красная, вязка и противная на вкус, жидкость.
После этого «откровения» седых волос на голове Убийцы Драконов стало на парочку прядей больше.
А Джувия, недовольно осмотрев перебинтованную руку, снова бежит к окну, и снова взбирается на подоконник, уже с ногами, и восторженно смеётся:
- Снег! Гаджил, как много снега!
И резко оборачивается, и Гаджил вздрагивает, ловля взгляд тёмный и глубоких глаз цвета моря. Полный мольбы и немой просьбы взгляд, взгляд осознанный и ясный. Почти как раньше.
- Гаджил… забери Джувию… пожалуйста! Туда, где снег! Забери… Джувия не хочет быть здесь…
Рэдфокс молчит. Долго. Опустив голову, он тупо всматривается в трещины на каменных плитах пола. Он не думает, что решить. Он думает, как это сделать.
- Хорошо, Джувия, - улыбка выходит кривой и скорее устрашающей, чем мягкой и нежной. – Я заберу тебя.
Её ручонки крепко стискивают его шею, а длинные ресницы противно щекочут. И проходит не одна томительная секунда, прежде чем Гаджил решается робко и несмело обнять в ответ худенькие и острые плечи это пациентки единственной в Фиоре больных для душевнобольных бывших магов.
Джувия Локсар любила рассказывать, что её бабка была самой настоящей ведьмой! Не волшебницей, нет, а именно ведьмой! Что жила она в глухой лесной чаще, в домике на сваях, и что ведала и в травах, и в камнях, и даже в звёздах и планетах! Что гадала она на суженых и варила приворотные зелья, и умела обратиться даже неведомой зверюшкой! И что, непременно, каждые летние каникулы забирала «крошку Джувию» из школы-интерната к себе в «избушку на курьих ножках».
Слушая об этих счастливых детских воспоминаниях, Гаджил Рэдфокс только снисходительно хмыкал. Родители напарницы ушли рано, и воспитавшая её бабка была для Джувии всем, поэтому ученик дракона не спешил высказывать свои мысли о том, что, скорее всего, «ведьма» была всего лишь слабенькой волшебницей без гильдии и ранга или вовсе – шарлатанкой. К тому же, к одному таланту старой отшельницы он всё же проникся уважением. Таланту, который в полной мере переняла её внучка.
…Иногда он приходил к подруге, молчаливый и мрачный, и она, Джувия, без слов усаживала его в кресло и накрывала пледом. Бывало это либо после сложнейших миссий, из которых Убийца Драконов чудом выходил живым, либо после визитов в «Хвост Ворона». Локсар не знала об этом, и никогда не спрашивала. Она просто шла на кухню и оттуда, преувеличенно бодрым голосом, щебетала о всяких мелочах, о той же своей родственнице или своём ненаглядном Грее. А потом она возвращалась, садилась рядом с кресло на корточки и протягивала полную ароматной и душистой жидкости чашку из синего фарфора.
- Вот, выпей это, Гаджил, - в такие минуты голос её был мягким и ласковым, полным почти материнской нежности. – Это чай семи трав, Джувия приготовила его для тебя. Выпей, и всё пройдёт…
И он хмыкал в ответ недоверчиво, но пил, всегда быстро и шумно.
А она улыбалась, видя, как постепенно исчезает с его лица чёрная тень печали и тоски.
Такова она, особая магия Джувии.
Дом Гаджила казался ей огромным, полным тайн и сокровищ логовом дракона, которое она просто обязана исследовать. Изучив все уголки и щели, заглянув за занавески и порывшись в шкафу своей комнаты, она, закрутив вокруг шеи огромный чёрный шарф, найденный под кроватью, отправилась на поиски чудес.
На кухне в раковине она нашла старые чашки с отбитыми краями и следами недопитого кофе, а ещё пакетик с гайками и шурупами, металлический лист и целую гвоздику ложек со следами зубов в баночке из-под томатной пасты. Там же, под столом, нашёлся целый деревянный ящик, переполненный сочных и ароматных яблок.
Джувия Локсар подцепила одно, красное с жёлтыми пятнышками, и покатала на ладошке. Она точно знала, что это «яблоко» съедобное и очень вкусное, и удивилась этому своему знанию. Неумеренно приложив гладкий бок фрукта к губам, она сначала лизнула его, а потому жадно надкусила.
Пальцы и подбородок стали липкими от сладкого сока, и она удивлённо смотрела но плод в своих ладонях. Вкус казался ей знакомым и приятным, как и сильный запах, по больше одного кусочка она так и не смогла откусить.
Город таял, исчезал по тьме. Даже звёзды – огни далёких миров – и те терялись в кронах акаций, что белым кружевом укрыли Магнолию. Вода озера казалась жидкой тьмой, расплескавшейся меж двух берегов, а в горячем воздухе было так много цветочной сладости, что невозможно было ни вздохнуть, ни выдохнуть.
А она, Джувия, и не пыталась. Закрыв глаза, она плыла по воде, и волосы её – шёлковые нити – липли к шее и обвивали её, подобно паутине. Рука бессильно сжимала пустую бутыль из цветного стекла, а в уголках губ запеклась губ. Озеро урывало и защищало, вода – её сила и душа – смывала и уносила боль, что иглами впилась в каждый сантиметр тела. Джувия не дышала и не жила боле, она лишь плыла, качаясь на волнах озера, она лишь существовала.
Потому что сегодня, под звёздами и цветущими акациями холодный и неприступный маг с Севера женился.
Не на ней.
А у яда так неожиданно оказался кисловатый вкус морозных яблок…
В глубине себя Гаджил всегда был уверен, что эта глупая и нелепая, совершенно бессмысленная влюблённость подруги в Фуллбастера пройдёт быстрее, чем простуда по весне. Ведь, несмотря на силу и уважение гильдийцев, маг льда всё же и рядом не стоял с Локсар. Она – элементаль воды, её душа и сущность. Гордость ныне распущенного «Фантом Лорд», сильнейшая женщина их бывшей гильдии! И… чтобы быть с рядовым магом, да ещё смеющим вытирать об неё ноги?! Нет, Рэдфокс не верил в это, просто не мог верить!
Но время шло, и привязанность стала одержимостью, манией, неисцелимой жаждой. Напрасно он брал её с собой на задания, напрасно ругал и отчитывал, напрасно. Джувия не слушала его, она хотела быть счастливой, и только вместе с Греем! Тогда он просто махнул рукой: не маленькая ведь, дурочка эта, вот и пусть сама разгребает. Тогда он и не мог по-иному, тогда ему надо было долги отдавать – старику и малявке с пугливым сердечком и вечно перепачканными чернилами.
А потом грянула та проклятая свадьба, и стало поздно что-либо доказывать волшебнице с глазами моря.
Потом он тысячу раз проклинал себя за то, что так беспечно оставил её одну. Потом он до полусмерти избил аптекаря, продавшего молодой девушке совсем не микстуру от кашля в цветной бутылочке. Потом он ночами караулил палаты госпиталя и зло огрызался со всяким, кто предлагал подменить его. Потом он узнал, что маги, пережившие самоубийство, магами больше не являются. Потом… слишком поздно стало «потом».
А Локсар выжила. Даже сильнейший яд не выжег из неё жизнь. Вот только рассудок девочки-дождя оказался слабее тела, и оставил эту легкомысленную голову с морем в волосах.
Её заперли в закрытой лечебнице и начали пичкать своими снадобьями эти жалкие людишки в белых халатах. К ней никого не пускали, и когда он однажды штурмом прорвался к подруге…
Исхудавшая, с впалыми глазами, потускневшими и мёртвыми, Джувия прижималась сгорбившейся спиной к стене и, закрыв ладонями уши, кого-то непрерывно звала. У Гаджила мурашки по спине пробежали, когда он наконец-то смог разобрать в её бессвязном шёпоте своё собственное имя.
Она не сразу признала его, а узнав, наконец, осознав, что вот он, живой, не бред, не очередная галлюцинация, долго плакала, уткнувшись носом в его пропахшую маслом и дымом жилетку. А он лишь бессильно неловко гладил подругу, что не раз прикрывала его в бою, и думал почти с диким, первобытным отчаянием, что больше никогда эти тонки пальчики не приготовят ему чай семи трав.
И никогда дольше не исцелит его раны та особая магия, что была лишь у Джувии. Прежней Джувии…
Рэдфокс стал навещать её каждый день, и никто, даже самый резвый докторишка, не смел стать на пути разъярённого дракона. Он выбросил все таблетки и лекарства, он приносил отвары Полюшки и втайне добавлял в них мёд, чтобы ставшая капризней ребёнка бывшая волшебница выпивала всё, до последней капли.
А потом он попросту забрал ей. Без труда выбил решётку и унёс домой на спине.
Потому что не хотел, чтобы она бежала вслед за ним босиком по первому снегу.
* * *
Чёрный шарф стал талисманом, и Джувия отказывалась расставаться с ним даже во сне и в ванной. Шерсть, грубая и колючая, неожиданно пахла апельсинами, и, казалось, грела не только тело – её всю сущностью. Локсар привыкла к дому друга и пообжилась, забыв со временем про поиски секретов и тайн, а может – попросту найдя их все для себя и успокоившись. Теперь она целыми днями либо рассматривала узоры мороза на стекле, водя неуверенно пальчиком по причудливым рисункам, либо, скрестив ноли на диване, что-то вязала-плела без спиц из мотка старой пряжи.
На душе Гаджила стало теплее и спокойней, но он всё ещё прятал от девушки острые предметы и цветные склянки. Яд и два месяца между жизнью и смертью сделали её ребёнком, любознательным, порой – сознательным, но всё же беспомощным и беззащитным.
Шли дни за днями, и лучше ей не становилось.
Рэдфокс уставал, и уставала больше и больше. И причиной тому была не только потерявшая рассудок бывшая волшебница.
Гильдийцы осуждали его в глаза и за глаза. Не только за то, что он забрал из лечебницы Джувию ни с кем не посоветовавшись. Все любили Леви, и уже его пренебрежение простить не могли тоже. Упрёки и просто осуждающие взгляды изводили, а Гаджил лишь отмалчивался и не задерживался в гильдии дольше, чем нужно для отчёта и взятия нового задания.
Дома ждала Джувия в его же шарфе и с ворохом не расчесанных синих волос. Ждала каждую минуты и искренне радовалась его возвращению. Суровый Убийца Драконов всегда лишь сухо улыбался, положив шершавую ладонь на её голову в знак приветствия. Некогда мёртвые глаза сверкали счастьем, счастьем щенка, весёлого и беззаботного.
Каждый раз, видя её такой, Гаджил едва сдерживал то ли крик, то ли полный отчаяния, нечеловеческий рык дракона.
Не верил всё ещё, что она ушла безвозвратна! Не хотел верить! Она вернётся, та, сильная и прекрасная волшебница, нет, не волшебница уже, но женщина, вернётся! Обязательно вернётся!
- …Ты устал, Гаджил, да? – сочувственное прикосновение горячей ладошки приводит в чувство, он хмыкает, отмахиваясь. Задумчиво бросает лишь, проходя на кухню:
- Сейчас бы твоей магии, той, особой, и я был бы в полном порядке…
- Магия? Что за магия? – любопытной сорокой она скачет вслед.
- Да сам до конца не знаю. Ты чай заваривала какой-то, на травах. Только он волшебный был. Мне всегда потом легче… Одним словом, тот чай был самым настоящим целительным чудом, твоей особой магией!
Она молчит секунду, а потому вдруг обнимает его со спины и шепчет. Тихо, сбивчиво.
- Гаджил… а сделай для Джувии такой чай! Пожалуйста, завари мине волшебства! Особого, целительного…
За окно падали снежинки. Гаджил накрыл своей ладонью её тонкое запястье и выдохнул застывший в лёгких воздух.
- Не могу, не умею. У меня бабки-ведьмы не было… Но я научусь… Ты слышишь, Джувия, научусь и тогда…
Что будет тогда, он не знал. Но это было как раз таки то, во что верить хотелось до последнего!
Однажды он заварит чай семи трав, и Джувия выпьет его жадно и быстро. И улыбнётся, и попросит ещё, а потом заснёт на диване, свернувшись клубком, крепко сжимая в ладонях его шарф.
А утром на мир будут глядеть ясные и не затуманенные безумием глаза самой сильной и самой прекрасной.
Гаджил знал, что так и будет.
Когда-нибудь…
@темы: Secret Santa, фанфикшен
-
-
03.01.2013 в 20:24Я рада, что не написала в заявке про праздники, потому что совсем этого не хотела, и вы исполнили мое желание. Есть зима, есть снег, но речь не о них, а о печальной привязанности взрослого сурового драгонслеера к маленькой, потускневшей девушке-воде.
Всё здесь как надо - ни убавить, ни прибавить. И таймлайн у кусков фанфика разный, но картинка цельная, ровная, читаешь легко и неторопливо.
Сюжет нисходящий, что мне очень нравится. То есть от трагизма, от печали, от ужаса к серости, усталости. Как будто черная краска потихоньку разбавляется белой.
Самый страшный момент - когда Джувия резала собственное тело заостренной ложкой. Честно, я о таком никогда не читала, и передано так мастерски словом, что жутко становится. И второй момент - когда Джувия ядом отравилась. Менее по накалу яркий, чем первый, но последняя строчка "А у яда так неожиданно оказался кисловатый вкус морозных яблок…" очень сильна, особенно, в контрасте с предыдущей - "Вкус казался ей знакомым и приятным, как и сильный запах, по больше одного кусочка она так и не смогла откусить."
И мелкие детали очень нравятся - в виде черного шарфа, который носит Джувия.
Да что я распинаюсь - здорово получилось. Просто здорово. Я верю вашей Джувии, и здесь она, несмотря на безжизненность, получилась более выпуклым персонажем, нежели Гаджил, который потихоньку тоже тускнеет от усталости. Верю, что Джувия могла так сделать после свадьбы Грея, верю, что Гаджил забыл бы о Леви, если бы его маленькая Джу потеряла бы всё: магию, гильдию, любовь к жизни.
И надеюсь, что всё-таки Редфокс заварит ей тот треклятый чай, чтобы Локсар наконец стала какой была - доброй и любящей.
Один минус - ошибочки. Видимо, вы торопились, и я понимаю. Так что плевать на ошибки, главное - какая красота получилась.
-
-
03.01.2013 в 23:37Очень боялся ошибиться и не угодить, впасть в «чернуху» или - ещё того хуже! - в флафф. Поэтому получилось такое вот...
Очень рад, что вам понравилось, ~Solitaire~!
С Наступившим, пусть новый год дарит побольше приятных сюрпризов!